Имяславие в годы первой мировой войны, революции и первых лет советской власти

Информация о культуре » Краткая история имяславских споров в России начала ХХ века » Имяславие в годы первой мировой войны, революции и первых лет советской власти

Осенью 1914 года митрополит Макарий, заручившись согласием обер-прокурора и митрополита Петербургского Владимира, снял на время войны наложенные Синодом запрещения, разрешив иеромонахам священнослужение с зачислением всех, за исключением архимандрита Давида и иеромонаха Пахомия, в действующую армию. В то же время монахи, не имевшие сана, продолжали оставаться «в положении отлученных от Церкви и лишенных монашества и его прав» и в большинстве своем вопреки церковным канонам были мобилизованы на фронт солдатами.

Как только началась война, отец Антоний (Булатович), следуя чувству долга и на волне патриотического подъема, охватившего тогда российское общество, покидает родовое имение в с. Луцыковка Марковской волости Лебединского уезда Харьковской губернии. 21 августа 1914 года он выезжает в Сумы, а оттуда в Москву и Петроград. В Москве он получает рекомендательно письмо епископа Верейского Модеста на имя обер-прокурора Саблера с просьбой разрешить командирование Булатовича и других иеромонахов-афонцев на фронт в качестве священнослужителей. Саблер, проведя предварительные консультации с митрополитом Владимиром (Богоявленским), в письме от 1.09.1914 выражает согласие с предложением епископа Модеста.

Отец Антоний (Булатович) был назначен священником в 16-ый передовой отряд Красного Креста, находившийся на передовых позициях. Отряд был сформирован в сентябре 1914 года в Петрограде и 5 октября отправлен в Польшу на Западный фронт. В марте 1915 года о. Антоний был прикомандирован к 10-му Новоингерманландскому полку 3-й стрелковой дивизии в Карпатах. Здесь отец Антоний был награжден боевым орденом Владимира III степени с мечами за то, что собственным примером поднял солдат в атаку. В течение мая-июня 1915 года Булатович находился на лечении. В июле он возвращается в полк и в боях под Сопоковчиком в конце сентября вновь руководит атакой, за что командование ходатайствует о награждении его наперстным крестом на Георгиевской ленте.

О наградах о. Антония был сделан доклад на одном из заседаний Синода. Митрополит Владимир был крайне удивлен и возмущен тем, что Булатович принят священником в армию. Пытаясь понять, кто из членов Синода дал на это разрешение, подняли «дело о Булатовиче», в котором неожиданно для всех нашлись бумаги, свидетельствующие о том, что Булатович назначен на фронт митрополитом Московским Макарием, опиравшемся в свою очередь на письмо обер-прокурора Саблера. Митрополит Макарий не смог вспомнить о таком распоряжении, но ему тут же указали на его собственноручную подпись. В письме обер-прокурор извещал свт. Макария о том, что митрополит Владимир не возражает против назначения о. Антония священником в действующие войска. Данный случай лишний раз подтверждает всю двусмысленность и неопределенность положения, в котором находился Св. Синод по отношению к имяславцам в описываемый период.

В течение трех фронтовых лет о. Антоний (Булатович) безвозмездно служил Божественную литургию и во время боев под огнем, и во время походов, делая это по благословению святого праведного Иоанна Кронштадтского ежедневно. Страдая болезнью глаз, перенеся на Карпатах возвратный тиф, отец Антоний в течение войны окончательно подорвал здоровье и почти ослеп. Поэтому осенью 1916 года он был вынужден уехать в отпуск в Петроград, на фронт он уже не вернется.

В 1916–1917 годах о. Антоний продолжает печатную полемику по афонскому делу. В ответ на опубликованную в «Историческом вестнике» в 1916 году статью монаха Климента он пишет сочинение «Моя борьба с Имяборцами на Святой Горе», в котором описывает афонские события и старается ответить на многочисленные обвинения, помещенные как в статье монаха Климента, так и опубликованные в периодической печати и даже высказанные с трибуны Государственной Думы. Кроме того, Булатович публикует целый ряд апологетических богословских произведений: книги «Моя мысль во Христе. О деятельности (энергии) Божества» (Пг.: «Исповедник», 1914. Переизд.: 1916 г.) и «Оправдание веры в Непобедимое, Непостижимое, Божественное Имя Господа нашего Иисуса Христа (Пг.: «Исповедник», 1917); статьи в Миссионерском обозрении: «Имя Божие в понимании и толковании св. Григория Нисского и Симеона Нового Богослова» (№5–6, 1916), «Понимание Св. Писанием Имени Господня как Божественного действия и Божественной силы» (№7–8, 1916), «Древние и новые учители Церкви о Имени Господнем» (№9–10, 1916), «Понимание Церковью Имени Божия как Божественного действия и Божественной силы, свидетельствуемое из молитв и возгласов Богослужений», «Наше понимание Божества и Божественной силы Имени Господня» (№12, 1916); статью в газете «Колокол» «И паки клевещет на ны ритор Тертилл» (5.09.1916; 6.09.1916). 7 октября 1916 года Булатович направляет второе письмо на имя Императора, в котором просит назначить авторитетную комиссию для разбора имяславских исповеданий и проводит связь между многочисленными бедствиями, постигшими Россию в то время, и «похулением» имени Господня церковными иерархами.

В начале марта 1916 года монахами-афонитами было подано прошение Государю: «Покорнейше просим Ваше Императорское Величество об официальном опубликовании в «Церковных ведомостях» данного уже почти два года тому назад Синодального распоряжения, дабы не было препятствия совершать священнослужение тем из нас, приехавшим с Афона монахам, кто имеет священный сан, и всем нам, монахам, приобщаться Святых Христовых Таин. Вследствие отсутствия официального напечатания вышеупомянутого распоряжения мы, изгнанные с Афона монахи, имеем возможность совершать священнослужение и приобщаться Святых Таин не во всех епархиях святой Православной Русской Церкви, но лишь в Московской и Киевской, а также в армии и в лазаретах для больных и раненых воинов. По причине отсутствия общего по епархиям распоряжения епископы прочих епархий из боязни не решаются допускать нас к священнослужению и даже к приобщению Святых Христовых Таин, следствием чего уже были среди нас случаи смерти без христианского напутствия и даже без христианского чинопогребения, как это случилось с монахом Севастианом [в] Вятской губернии, Яранского уезда, Ихтинской волости». На прошении Государь начертал «следует удовлетворить». 5 марта Государь вручил прошение со своей резолюцией обер-прокурору Синода А.Н. Волжину. За этим последовало определение Синода от 10 марта: «уведомить Преосвященных, что афонские иноки, не принятые еще в общение с Церковью, могут быть принимаемы в таковое общение по надлежащем испытании их в верованиях и по засвидетельствовании ими о своей преданности Православной Церкви, точном следовании ее догматам и учению, отречении от имябожнического лжеучения и послушания богоустановленной иерархии, с целованием Святого Креста и Евангелия, без требования от них какого-либо письменного акта, и засим как принятые в общение с Церковью они подлежат допущению к Святому Причастию и погребению по правилам Православной Церкви, о чем, для исполнения настоящего определения, напечатать в «Церковных ведомостях»». Волжин не пропустил это определение Синода к исполнению, но «приказал отложить». Опубликовано оно не было.

В феврале 1918 года при помощи одного из афонских иноков в Москву без малейших средств к существованию возвращается о. Антоний (Булатович). Обратившись к Патриарху Московскому святителю Тихону с просьбой о поселении в обители, отец Антоний был приписан к Покровскому монастырю без разрешения священнослужения, что для него стало сильнейшим ударом. Многочисленные обращения отца Антония к Святейшему Патриарху и Священному Синоду остались без ответа, более того, запрещению подверглись и другие иноки Покровского монастыря, мирно проживавшие там во время войны.

К моменту возвращения отца Антония в Москву началась вторая сессия Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 годов. Собор вынес вопрос о почитании имени Божиего в отдельную секцию под председательством архиепископа Феофана Полтавского (Быстрова), образовавшуюся при Миссионерском Отделе, в работе секции принимали участие архимандрит Гурий (Егоров), архимандрит Моисей, Е.Н. и Г.Н. Трубецкие, С.Н. Булгаков, Л.З. Кунцевич, П.Б. Мансуров и др. Секретарем подотдела назначен активный борец с имяславием В.И. Зеленцов. Подотделу удалось провести лишь три заседания – 1.12.1917; 8.12.1917; 26.03.1918. На втором из них был составлен план работы подотдела и определены темы докладов и докладчики.

Не задолго до начала работы Поместного Собора архимандрит Давид (Мухранов), монах Ириней (Цуриков) и иеросхимонах Антоний (Булатович) направили в адрес «Всероссийского съезда духовенства и мирян» Обращение иноков–имяславцев, в котором монахи описывали бесчисленные злоключения изгнанных афонцев на Родине, защищали свое упование на имя Христово и призывали Собор провести объективный суд. Но столь насущный вопрос так и не был рассмотрен, частично из-за усиливавшегося с каждым днем большевистского террора, а частично вследствие того, что «Собор, в подавляющем большинстве своих членов был так далек от существа вопроса, так мало заинтересован в нем, что просто сдал его в подкомиссию, чтобы спихнуть со своих плеч эту неприятную мелочь. Если бы члены Собора разумели хоть сколько-нибудь внутреннюю значительность афонского спора, они не отнеслись бы к нему с таким постыдным равнодушием», – писал М.А. Новоселов в открытом письме к одному из членов Высшего Церковного Совета.

В ноябре 1918 года отец Антоний, видя безрезультатность всех обращений, направляет Святейшему Патриарху Тихону и Священному Синоду заявление о своем «отложении от духовного общения с церковною властью ради исповедания им боголепности почитания Имени Господня». Говоря о событиях, предшествовавших заявлению об отложении, отец Антоний описывает нерадостную картину жизни имяславцев Покровского монастыря в 1918 году: «Покровский монастырь подвергся реквизиции для военных надобностей: иноков выдворили из келий, кухня прекратила свое существование, хлеб тоже почти не выдавался, изредка выдавалось лишь по восьмушке фунта, и я был поставлен в необходимость покупать на личные средства свое пропитание, но таковых у меня не было. Бедственное материальное положение и духовная скорбь по поводу продолжающейся на мне безвинно тяготеть духовной кары, вынудили меня снова (в сентябре сего года) подать прошение Святейшему Патриарху, и просить, в виду того, что секция Собора, которая должна была меня вызвать и допросить о моем уповании перед Священным Синодом, и убедившись в моей православности, разрешить священнослужение». Но одновременно с этим прошением отца Антония в Синод поступила докладная записка В.И. Зеленцова, где миссионер говорил об активном распространении «имябожнической» смуты по России и требовал лишить церковного общения нераскаявшихся «еретиков». Синод прислушался к мнению г. Зеленцова и в октябре 1918 года издал указ, которым прекращал действие разрешения Синода священнослужения изгнанным с Афона имяславцам. По мнению Синода, решение Синодальной конторы 1914 года касалось только отдельных лиц, а не общего правила принятия «имябожников» в церковное общение. Прошение отца Антония Священный Синод счел не заслуживающим удовлетворения до тех пор, пока он не прекратит «оказывать непослушание церковной власти и распространять свои осуждаемые церковной иерархией умствования к соблазну Церкви». Возвращение к церковному общению имяславцам могло быть позволено только после письменного «отречения от имябожничества и по изъявлении своего подчинения Церкви», т.е. признания основных тезисов синодального послания от 18 мая 1913 года, которые по убеждению бывших афонских иноков «явно не согласны с учением святой Церкви о Имени Божием». Само дело об учении «имябожников» передано Собору для рассмотрения и вынесения церковного вердикта. Постановление от 8–12 октября 1918 года было подписано шестью иерархами: Патриархом Тихоном, митрополитом Агафангелом, митрополитом Арсением, митрополитом Сергием, архиепископом Евсевием, архиепископом Михаилом.

За три года безупречного служения на фронте отец Антоний позволил себе говорить об официально не принятом иерархией имяславии только среди лиц, которые должны были вскоре вынести решение о православности его упования на имя Божие. В тоже время, количество резких и зачастую безапелляционных заявлений, статей, заметок, писем в редакции журналов и газет, осуществленных Булатовичем в предсоборные годы говорит само за себя (См. Приложение к настоящей работе). Настойчиво ходатайствуя о скорейшем разборе имяславского вопроса и ведя активную полемическую борьбу, о. Антоний пытался подготовить почву для возможности принятия соборного решения, благоприятного для имяславия. Но работа имяславской подкомиссии Поместного собора так и не была завершена, а Патриарх с Синодом остались верны точке зрения Святейшего Синода 1913 года.

Отец Антоний искренне считал, что те бедствия, которые постигли Российскую империю в двадцатом веке, стали прямым следствием имяборческого движения, явившимся признаком повсеместного отхода россиян от основ православной веры. В уже упомянутом письме к Императору Николаю II от 25 марта 1914 года отец Антоний писал: «еще есть время удержать Россию от тех бедствий, на которые наталкивают ее последние действия Святейшего Синода. Ныне еще есть возможность бесстрастно разрешить вопрос об Имени Божием». Но, по словам отца Антония, Государь «не возымел мужества пойти в этом деле в разрез с верховными синодалами, ограничившись лишь слабыми полумерами, и добившись лишь некоторого послабления в церковном гонении против – «имябожников», – оставил в официальном похулении державное и зиждительное Имя Господне». Во втором письме к Государю, датированным 7 октября 1916 года, отец Антоний приводил явные свидетельства гнева Божиего на хулителей Его имени: «Вспомните совпадения: поражение третьей армии совпало с тем моментом, когда Вы изволили удостоить особо милостивой грамотой архиепископа Антония Харьковского, и затем, дивное дело, противник остановился тогда, когда взял Почаевскую Лавру, ту самую Лавру, из которой раздались первые хулы архиепископа Антония Харьковского на Имя Господне, ибо там впервые были напечатаны мерзкие о Имени Господнем слова […] Припомните еще гибель лодки Донца: она первая погибла в Одесском рейде, потопленная турецким миноносцем, не успев сделать и выстрела!». «Я не выдаю себя ни за пророка, ни за прозорливца, – писал отец Антоний уже после кровавых революционных событий, – однако, иногда и «Саул бывает во пророцех» […], ибо разве могло остаться безнаказанным посягательство Пастырей Христовых на Святыню Имени Его! Особенно знаменательно то, что переворот совершился именно в неделю святого Григория Паламы, боровшегося против Варлаама, которого мнения повторяют ныне имяборцы. […] Знаменательно также, что и имя «Волынь», от первопастыря которой изошли первые хулы на Имя Господне, – и это имя оказалось первенствующим в перевороте, ибо весь этот стихийный переворот начат и произведен был – «Волынским» полком. […] Имеяй уши да слышит о той страшной каре, которой подвергся митропол. Владимир, больше всех ответственный за все Афонское дело, как первопастырь, санкционировавший действия архиепископа Никона на Афоне, согласившийся с совершенно неправославными мнениями архиепископа Антония, и упорно до самого последнего времени противившийся тому, чтобы Афонское дело было авторитетно пересмотрено. […] В России, распявшей Имя Его, – камня на камне ныне не остается. Закрыты клеветавшие против нас и хулившие Имя Господне издания, и даже типографии их отняты! […] Но и еще «рука Его простерта»!». Следует отметить, что «страшная кара», постигшая митрополита Владимира, признана Церковью мученическим венцом, дарованным священномученику Владимиру от Господа.

Дальнейшая судьба имяславцев была плачевной, как и судьба России, на долгие годы погрязшей во мраке междоусобицы и разбоя, кровавом терроре, голоде и страхе перед грядущим днем. Схимонах Иларион скончался в 1916 году в совершенном недоумении о действиях церковной иерархии в отношении имени Христова, имяславцев и самого себя. Похоронен отец Иларион на Мархотском хребте Кавказских гор в урочище «Темные Буки» в основанном им Покровском монастыре. В 1919 году отец Антоний, живя без малейших средств к существованию в имении матери при селе Луцыковка Лебединского уезда Харьковской губернии, в ночь с 5 на 6 декабря был убит грабителями. Более 300 подвижников, удаленных с Афона, обосновалось на Кавказских горах и в долине Псху (80 км от Сухуми) во главе с отцом Пантелеймоном и в 1928 – 31 годах были найдены властями, а затем отправлены в лагеря или расстреляны.

В двадцатых годах сформировался кружок ревнителей имяславия, к которому принадлежали такие выдающиеся люди, как петербургский священник отец Феодор (Андреев), президент математического общества Москвы профессор Д.Ф. Егоров, математик Н.М. Соловьев, артист М.Н. Хитрово-Крамской и другие. С кружком имяславцев были близко связаны отец Павел (Флоренский), М.А. Новоселов, супруги А.Ф. Лосев и В.М. Лосева-Соколова. Духовным отцом Лосевых был архимандрит Давид (Мухранов), совершивший в 1929 году над супругами тайный монашеский постриг под именами Андроника и Афанасии. Соборный старец Пантелеимоновского монастыря схимонах Ириней (Цуриков), один из главных деятелей имяславского движения (см. приведенные выше воспоминания архиепископа Никона) также оказывал влияние на работу имяславского кружка. В ноябре 1920 года епископ Тульский и Одоевский Ювеналий (Масловский) свидетельствовал перед Святейшим Патриархом Тихоном православность отца Давида и других монахов-имяславцев и просил принять в них участие. Ходатайство было поддержано представителями имяславского кружка В.А. Симанским (отец Патриарха Алексия I), Н.М. Соловьевым и Д.Ф. Егоровым. После этого часть Рождественского Поздравления епархиальных архиереев 1921 года было посвящено отношению к афонским имяславцам. Патриарх писал, что, не смотря на снисхождение Святейшего Синода к имяславцам в 1914 году, Синод «не изменил прежнего своего суждения о самом заблуждении, содержащемся в сочинениях Антония Булатовича и его последователей, которые решил передать на рассмотрение Всероссийского Священного Собора, от которого и зависит разрешение всего дела по существу», участие в таинствах и священнослужение возможно только лишь при письменном или устном свидетельстве «точного следования Православной Церкви и послушания Богоустановленной иерархии. Этим принципом и руководствовался Святейший Патриарх, когда несколько месяцев спустя произошло его совместное служение с архимандритом Давидом (Мухрановым).

Собрания имяславского кружка пришлось завершить уже в 1925 году, когда начались систематические аресты. В 1930 году ОГПУ было сфабриковано дело по разоблачению церковного монархического центра «Истинно-православная церковь». К следствию были привлечены все оставшиеся к этому времени в живых слушатели и докладчики имяславских собраний, всего 48 человек. Главой контрреволюционной организации был назван М.А. Новоселов, а теоретиком и идеологом – профессор А.Ф. Лосев. 3 сентября 1931 года А.Ф. Лосев был осужден на 10 лет лагерей (выпущен из лагеря досрочно в 1933 году); М.А. Новоселов – на 8 лет тюрьмы (приговорен к расстрелу 17.01.1938, Архиерейским Собором РПЦ 2000 года причислен к лику святых).

В настоящей Дипломной работе осуществлена реконструкция истории развития богословских споров о почитании имени Божия в начале XX века в Российской Православной Церкви. Историческое повествование подготовлено на основе многочисленных разрозненных источников, вышедших в свет во втором десятилетии XX в. и в последние годы. Указанные источники можно разделить на исторические свидетельства непосредственных участников афонских событий; труды исследователей имяславских споров как в начале века, так и в наше время; официальные церковные документы; статьи и заметки изданные в периодической печати начала века; богословские и философские тексты имяславской и «имяборческой» сторон.

Благодаря использованию в данной работе источников, отражающих разные, зачастую взаимоисключающие точки зрения и описания одних и тех же событий, во-первых, удалось создать развернутое историческое повествование, учитывающее позиции многих участников имяславских споров, и, во-вторых, само повествование носит, насколько это возможно, беспристрастный характер. Эти два фактора отличают настоящую работу от трудов предыдущих исследователей.

Настоящее исследование носит подчеркнуто исторический характер и ограничено временными и церковными рамками – описание событий в пределах Российской Православной Церкви во втором десятилетии XX в. Но, в то же время, кроме сугубо исторического изложения фактического материала, автором произведена аналитическая работа с целью раскрытия исходных предпосылок, причин, результатов и последствий тех или иных исторических событий в первую очередь для жизни Российской Церкви. С этой же целью в работе значительное внимание уделено отражению богословских позиций участников имяславских споров.

Отдельно хотелось бы указать на Перечень основных произведений иеросхимонаха Антония (А.К. Булатовича), помещенный в Приложении. Данный Перечень наглядно показывает степень накала борьбы между противоборствующими сторонами, позволяет оценить активную полемическую деятельность о. Антония по защите имяславской позиции во втором десятилетии XX века, а также дает возможность увидеть все направления литературной деятельности Булатовича в целом.

Еще по теме:

Приёмы графической подачи и графические возможности в изображении объектов
Графика является наиболее распространенным видом изобразительного искусства. Графика – это один из видов изобразительного искусства, близкий живописи со стороны содержания и формы, но имеющий свои собственные конкретные задачи и художеств ...

Гай Плиний Старший
Гай Плиний Старший (23-79 н.э.) Был свидетелем жизни и правления нескольких императоров. Занимался общественной и административной работой. Во время извержения Везувия в 79 году, когда погибли Помпея и Геркуланум, Плиний возглавлял флот, ...

Стиль и характер творчества Сурбарана
Сурбаран — мастер монументальной композиции — отразил характерные черты ведущей для Испании 17 века темы «монастырской жизни». Циклы его картин создавались по заказам монашеских орденов. Произведения художника кажутся подчас для своего вр ...

Актуально о культуре

Художественная культура


Художественная культура есть многосторонний процесс и результат эстетического преобразования сферы человеческой жизнедеятельности...

Разделы