Анти-имяславская реакция

имяславский спор афоня апология

Победа имяславцев на Афоне была лишь временным затишьем перед надвигавшейся бурею: уже 29 января отцы Антоний и Давид и все «единомысленные с ними» подверглись запрещению афонским Кинотом в священнослужении, а Андреевский скит – церковному отлучению. В феврале место умершего константинопольского Патриарха Иоакима III занял Герман V, отцы Антоний и Давид как виновники «беззаконного восстания» и захвата скита были приглашены в Константинополь для «ответа священному Синоду за распространяемое ими учение об имени «Иисус»». Тогда же афонские имяславцы действиями Русского Посольства в Константинополе на 5 месяцев были лишены возможности получать почту, денежные переводы и продовольствие.

В феврале-марте 1913 года архиепископ Антоний в переписке с оо. Денасием и Иеронимом в частности пишет: «В «Колоколе» напечатана Ваша корреспонденция об изгнании о. Иеронима из обители, а послезавтра отпечатают перевод греческого письма из Ватопеда, а затем и дальнейшие Ваши сообщения о падении о. М[исаила] Конечно Булатовичей всех погонять и лишать монашества, их победа на две недели, но печально то, что последствием их хлыстовского бунта может оказаться требование греков изгнать с Афона всех русских». «День избавления Вашего близок. Булатовича запрещено пускать в Петербург и начальнику Андреевского подворья о. Антонину приказано от митрополита и Синода поминать Вас [о. Иеронима – Д.Г.] на эктениях, а если не послушает Антонин, то будет изгнан. Свят. Синод просит нового Патриарха [Германа V – Д.Г.] подтвердить решение о сем деле покойного Иоакима III и разрешить прислать на Афон русского Архиерея для вразумления смущенных глупою ересью. Булатович без паспорта где-то скрывается, как говорят, по Петербургу у своих знакомых и прячется. О. Мисаил раскаивается в своем безволии, выразившемся в подписании нелепой бумаги озорников». Как видим, архиепископ Антоний, находившийся в то время в зените своего влияния на церковную политику Синода, принимал самое активное участие в подавлении «черного бунта»: он в курсе самых последних событий, связанных с новой «ересью»; он организует анти-имяславскую кампанию в российской прессе; принимает все возможные меры для того, чтобы обеспечить административный и численный перевес противников имяславцев как на Афоне, так и за его пределами.

По просьбе Св. Синода Патриарх Герман V запросил Халкинскую богословскую школу дать отзыв о православности учения имяславцев. В ответ был составлен отзыв, датированный 13 марта 1913 года, в котором в частности говорилось: «свойства и энергии Его невозможно, ни отделить, ни смешать с сущностью Его. Исходя из этого положения и опираясь на известное определение Церкви, что Божество принадлежит природе, – следовательно, и свойствам и энергиям Бога, они (имяславцы – Д.Г.) выводят заключение, что и имя Иисус, как и всякое вообще откровенное божественное имя, не только указывает на свойство и энергию Бога, но есть и Сам Бог. Само это мнение, что они суть энергии Бога, – есть новоявленное и суесловное, а их оправдание, что всякое слово Бога, как энергия Его, не только дает жизнь и дух, но есть сам дух, сама жизнь, Сам Бог, – это оправдание, применяемое вообще, ведет к заключениям (каковы: «имя Иисуса есть Бог, всякое божественное слово в Евангелии есть Сам Бог»), которые, вопреки всем их отрицаниям, пахнут пантеизмом».

В это время в России архиепископы Антоний (Храповицкий), Никон Вологодский и профессор Петербургской Духовной Академии Сергей Викторович Троицкий готовят разборы «имябожнического учения». Основные аргументы докладов против учения имяславцев можно свести к следующим:

· «Имя – условное слово, более или менее соответствующее тому предмету, о коем мы хотим мыслить; это есть необходимый для нашего ума условный знак, облекаемый нами в звуки. Имена Его суть только слова, указующие на то или иное свойство, это только идея о Боге, только благоговейная мысль о Нем, наше субъективное представление, а не Сам Он по Своему существу».

· «Для нас имя Божие есть только слабая тень одного из свойств или состояний Божиих, отмеченная в нашем слове или мышлении; мы и тени воздаем должное почитание, как иконе, ибо и тень апостола Петра исцеляла болящих».

· «Если обратиться к греческому оригиналу, то мы увидим, что собор [Константинопольский собор 1341 года – Д.Г. вовсе не называет энергию Божию Богом, а говорит лишь о ее божественности и ни разу не применяет к ней слова QeoV – Бог, а всегда лишь слово JeothV – божество, божественность. И во время споров паламиты всегда говорили лишь о божественности энергии Божией, а не о том, что она есть самое существо Божие, что она есть Бог […], говорить, что имя Божие, как энергия Божия, есть Сам Бог, (а не божественность), – это значит становиться всецело на сторону именно варлаамитов […], подвергать себя анафеме собора, изреченной против тех, кто не признавал «разность божеского существа и энергии»».

· По мнению архиепископа Антония Волынского, «назвать это лжеучение ересью – значит оказать ему большую честь, т. к. это просто-напросто хлыстовские сумасбродные бредни».

· Иноки дерзостно попрали законы монашеского смирения и послушания, «оставили молитву Иисусову и занялись рассуждениями, подобными занятию силлогизмами Варлаама».

Указанные доклады послужили основой для составления Послания Святейшего Синода по вопросу имяславия. Экстренное заседание Синода для рассмотрения вопроса о православности учения имяславцев было созвано 16 мая 1913 года и проходило под председательством митрополита Петербургского Владимира (Богоявленского), будущего священномученика.

К этому времени в Константинополе уже состоялся суд над отцом Давидом, имяславие было признано «новоявленным и неосновательным хульным злословием и ересью, как отождествляющей и сливающей неслитное и тем самым ведущей к пантеизму (всебожию)». Отец Давид был отпущен на Афон с условием, что откажется от игуменства в Андреевском скиту. По свидетельству о. Антония (Булатовича) от «архимандрита Давида не потребовали ни покаяния, ни отречения от его «ереси», но свободно отпустили его обратно на Св. Гору под условием лишь отказа от игуменства в Андреевском скиту, чего добивалось наше посольство». Мнение Константинопольского Патриарха, который в свою очередь по свидетельству П.Б. Мансурова «сам в этот вопрос не вникал и основывался на взглядах архиепископа Антония», сыграло не последнюю роль в решении Св. Синода Российской Церкви. В осуждении о. Давида значительную роль сыграл посол Гирс: он «воздействовал на Патриарха в смысле самого скорейшего и решительного осуждения архимандрита Давида», по приезде о. Давида в Константинополь попытался арестовать его, затем потребовал написать расписку об отречении от игуменства. По свидетельству противников имяславцев, первое время о. Давид соблюдал свое обещание не претендовать на игуменство в Андреевском скиту и жил на безмолвии вне скита, но в дальнейшем под воздействием игумена Арсения он вновь включился в борьбу с «имяборцами» и занял игуменское место.

На заседании Св. Синода были заслушаны указанные выше доклады, архиепископу Сергию (Страгородскому) Синод поручил составить сводку докладов в виде «Послания всечестным братиям, во иночестве подвизающимся». Послание было единогласно одобрено членами Святейшего Синода, опубликовано в «Церковных ведомостях» от 18 мая 1913 года и зачитано во всех церквях Российской Церкви. Синод выдвигает обвинения имяславцев и их апологета отца Антония (Булатовича) в обожествлении слов и букв имени Божия, в «магическом суеверии», принуждающем Бога «быть Своею благодатию с человеком и творить свойственное ему». «Новые учители явно смешивают энергию Божию с ее плодами, когда называют Божеством и даже Самим Богом и Имена Божии, и даже церковные молитвословия, т.е. не только слово, сказанное Богом, но и все наши слова о Боге «слова, коими мы именуем Бога». Но ведь это обоготворение твари». «В молитве Имя Божие и Сам Бог сознаются нами нераздельно, как бы отождествляются, даже не могут и не должны быть отделены и противопоставлены одно другому; но это только в молитве и только для нашего сердца, в богословствовании же, как и на деле, Имя Божие есть только имя, а не Сам Бог и не Его свойство, название предмета, а не сам предмет, и потому не может быть признано или называемо ни Богом (что было бы бессмысленно и богохульно), ни Божеством, потому что оно не есть и энергия Божия».

Естественно, что подобные утверждения о разделении молитвенной практики и богословия, слова и дела, подобно фантазии и действительности не могли быть одобрены афонскими имяславцами, опиравшимися в своих утверждениях на слова св. Иоанна Кронштадтского: «Молясь, нужно так веровать в силу слов молитвы, чтобы не отделять самых слов от самого дела, выражаемого ими; нужно веровать, что за словом, как тень за телом, следует и дело, так как у Господа слово и дело нераздельны: ибо Той рече, и быша; Той повеле, и создашася (Пс. 148: 5). И ты так же веруй, что ты сказал на молитве, о чем попросил, то и будет. Ты славословил – и Бог принял славословие, поблагодарил Господа – и Бог принял благодарение твое в воню благоухания духовного. То беда, что мы маловерны и отделяем слова от дела, как тело от души, как форму от содержания, как тень от тела, – бываем и на молитве, как в жизни телесни, духа не имуще (Иуд. 1, 19), оттого-то и бесплодны наши молитвы».

До вынесения официального вердикта по вопросу присутствия Божества в Его имени мы видим, хотя и значительную, но все же преодолимую дистанцию в позициях имяславцев и, к примеру, С.В. Троицкого. Троицкий пишет: «Имя Иисус, понимаемое в смысле откровения Божия о спасении человечества, но не в смысле нашего именования Бога (т.е. произнесения имени Божия вместе с мыслию о Боге), есть сила Божественная или действие Божие, действие Святого Духа, неотделимое от Него, так же как и творение чудес, но имя Иисус, в смысле нашего акта произнесения имени Божия, не есть сила Божественная, а может быть условием проявления этой силы, если произнесение этого имени служит выражением веры и любви к ее Носителю». То есть Бог присущ Своему имени при условии благочестивого именования Господа, в этом случае Бог может явить Свои благодатные дары. Имяславцы говорили о безусловном присутствии Господа Иисуса Христа «в имени Иисус-Христовом». Возможность магических спекуляций в этом случае не исключена (ср. Деян. 19: 13–16), и именование будет недостойным, «в суд и во осуждение». «Бог поругаем не бывает» (Гал. 6: 7), и такое призывание имени Божия будет во вред дерзнувшего с нечистым сердцем приступить к святыне.

Мнение Троицкого о том, что святыня обретает силу при условии достойного прикосновения можно найти и у некоторых Святых Отцов. К примеру, преподобный Симеон Новый Богослов писал: «Если ядущие Его Плоть и пиющие Его Кровь имеют жизнь вечную мы же, вкушая их, не чувствуем, что в нас происходит что-то большее, чем [при вкушении] чувственной пищи, и не принимаем в сознании иной жизни, значит, мы приобщились простого хлеба, а не одновременно и Бога». Святитель Григорий Нисский, говоря о действенности таинства крещения, не без оговорок заметил: «Если баня послужила телу, а душа не свергла с себя страстных нечистот, хотя и смело будет сказать, однако скажу и не откажусь, что для таковых вода остается водой, потому что в рождаемом отнюдь не обретается дар Святого Духа». В протестантском богословии решение этого вопроса закрепилось в его крайнем выражении: таинство действенно только при наличии активной положительной человеческой составляющей. Недаром защитники имяславия обвиняли членов Синода в «протестантствовании», «религиозном субъективизме» и «радикальном номинализме». С.В. Троицкий признавал объективность и Божество имени и Божественного откровения и на основании его тезисов, приведенных в заключении доклада «Афонская смута», был шанс найти компромиссные вероисповедные формулы. Но тенденциозность взяла верх, и диалог прервало появление официального осуждения и «Послания Святейшего Синода» от 18 мая 1913 года, в котором напрочь отрицалась возможность присутствия Бога в Его имени. После этого поток взаимных обвинений со страниц листовок, брошюр, церковных и светских периодических изданий многократно увеличился, книгу отца Илариона «На горах Кавказа» было приказано изъять из монастырских библиотек.

Еще по теме:

Жизнь и творчество
Леонардо да Винчи родился в селении Анкиано около городка Винчи между Флоренцией и Пизой. Точная дата его рождения лишь сравнительно недавно установлена на основании документа, найденного в государственном Архиве Флоренции. А именно, днев ...

Создание Союза дизайнеров СССР и Союза дизайнеров Беларуси
В 1987 г. в Москве в Колонном зале Дома Союзов собрались представители дизайнерских организаций со всех концов СССР. Речь шла о создании собственного творческого союза, Союза дизайнеров СССР. В уставе союза была сформулирована его цель: « ...

Поздний импрессионизм И.Э. Грабаря
Принадлежность Игоря Грабаря к русскому импрессионизму никогда не оспаривалась. Наряду с Коровиным он наиболее ярко дал свой вариант импрессионизма. Однако стилистическую его основу трактовали по-разному. С одной стороны, его неоднократно ...